5 листов формата а4, где затронуты такие темы как "Высшее знание";"Искусство правильного разделения";"Философия как таковая" глазами Гегеля, Декарта, Бэкона, Суарэса, Боэция, Аристотеля и Платона.
Ознакомиться с основами теории правильного разделения, истины и лжи и высшего знания, сделать выводы
Крупнин Г.Н. - Археология русской философии.
В.В.Зеньковский – История русской философии
Грицанов А. - История философии. Энциклопедия
Актуальность:
Я считаю, что каждый человек должен иметь достаточно жизненного опыта для того, чтобы уметь отличать правду от лжи. Не факты основываются на основе наших понятий об истине и лжи, а наоборот, и это стоит взять во внимание работнику сферы рекламы хотя бы потому, что каждый день приходится принимать решения или идти на уступки. Также очень важным считаю и овладение искусством правильного разделения. С помощью него мы абстрагируемся от окружающего мира с целью познать ту или иную вещь, отделяя её от другой вещи и наше мышление при этом не будет являться ложным. Взглянув на вещь по-новому, мы сможем истинно определить её выдающиеся качества и смело использовать их в рекламе данной вещи.
3. Основная часть 3.1. Часть 1 (обязательная теоретическая часть) 3.1.1 Название части: Аристотель: опыт, искусство и отвлечённое знание. Критерии высшего знания. Особенности философского знания. Истина и ложь: онтологический и гносеологический смысл и их толкование.
Аристотель постепенно выстраивает иерархическую лестницу: ниже всего он ставит чувственное восприятие, как нечто единичное и ненадежное. Затем следует опыт, который появляется у людей благодаря памяти и «кажется почти одинаковым с наукой и искусством». Из опыта, как систематизация накопленных знаний появляется искусство.
« Опыт есть знание единичного, а искусство – знание общего ». После удовлетворения при помощи искусств всех человеческих потребностей появляется отвлеченное знание – математические искусства.
Высшее знание отделено от повседневной суеты. Оно не имеет под собой практической цели, а обращается к рассмотрению начал и их первопричин. А уже на этих началах выстраивается картина Вселенной. Это знание доступно очень немногим.
Цель теоретического знания – истина, а практического – дело. Философия – наука об истине, ведь она рассматривает и оценивает истинность причин истины. «Есть наука, которая рассматривает сущее, как таковое, а также то, что присуще ему само по себе. Эта наука не тождественна ни с одной из частных наук». Аристотель говорит о философии. К ее предмету относится рассмотрение аксиом, потому что они распространяются на все сущее, в силу своей непреложности. Умозаключения тоже находятся в ведении философии, по своим свойствам не подходя ни к предмету другой науки. «Невозможно, чтобы одно и то же вместе было и не было присуще одному и тому же и в одном и том же смысле»- самое достоверное начало, для других аксиом.
Правда и ложь зависят от разделения или соединения вещей и «прав тот, кто считает разделенное разделенным, а соединенное соединенным». Не факты основываются на основе наших понятий об истине/лжи, а наоборот: «Не потому ты бел, что мы правильно считаем тебя белым, а потому что ты бел, мы, утверждающие это, правы». Там, где для составных вещей определения единые и разделенные вещей переплетаются, переплетаются истина и ложь. Если же вещи несоставные, то и бытие не является составным. Тогда истина есть соприкосновение с бытием, его констатация и ей противолежит незнание, т.е. отсутствие такого соприкосновения. Чем проще по составу и неподвижней бытие, тем проще определить его истинность/ ложность. Неведение несть, однако, подобие слепоты, т.к. не является полным отсутствием знания.
Доказательство о знании как припоминании платоновский Сократ выстраивает на основании бессмертия душ и наоборот, доказывает бессмертие душ на основании знания как припоминания. В этой жизни процесс познания – это припоминание того, что наша душа знала еще в прошлой жизни. Человек «Может сам дать правильный ответ на любой вопрос – при условии, что вопрос задан правильно». Припоминание может «вызывается когда сходством, а когда и несходством», и в основном возможно при помощи предметов: «когда вид одной вещи вызывает у тебя мысль о другой, либо сходной с первою, либо несходной, - это припоминание». Сюда же относится мысль о том, что «мы непременно должны знать равное само по себе, еще до того, как увидим равные предметы» и вывод о «равности» предметов мы делаем на основании припоминании равного. Рождаясь, мы теряем все, что знали раньше и с помощью чувств восстанавливаем свои знания, « «познавать» означает восстанавливать знание, уже тебе принадлежавшее».
Для Платона характерен ярко выраженный дуализм. Он противопоставляет идеальный мир эйдосов миру теней, который нас окружает и в плену у которого мы находимся. Знание отделено от мнения и только оно помогает оторваться от ложных представлений и созерцать идею блага. В античной культуре наука и «искусства» разделены, первая носит исключительно непрактическое применение. Раз все земное ложно, то и любое ремесло , физический труд – постыдны, т.к. только укореняют наши заблуждения. Разум более самостоятелен. Из него рождается мышление, которое помогает человеку возвыситься над бренностью этого мира. Вообще любая наука – признак свободного человека, т.к. требует для занятий досуга и определенного достатка.
Философия занимает у Платона самое почетное место, ведь она может находить и созерцать суть вещей. Чтобы познавать суть вещей надо отвлечь мышление от чувственных форм. В этом как нельзя лучше помогают искусство счета, геометрия, наука о «глубине» тел, астрономия, музыка и диалектика. Искусству счета Платон уделяет особенное внимание, т.к. числа помогают абстрагироваться. Они не связаны с чувственными формами и развивают мышление. Заставляют задуматься о сути. Остальные науки (кроме диалектики) скрывают в себе большие возможности для упражнения мышления, если не зацикливаются на практике. Они выражают отношения между числами, между различными телами, помогают философу приблизиться к идеальному бытию. Венчает этот ряд диалектика, как исключительно умопостигаемая наука: «В этом отношении один лишь диалектический метод придерживается правильного пути: отбрасывая предположения он приходит к первоначалу с целью его обосновать; он потихоньку высвобождает, словно из какой-то варварской грязи, зарывшийся туда взор нашей души и направляет его ввысь, пользуясь в качестве помощников и попутчиков теми искусствами, которые мы разобрали». Все эти науки -вспомогательные. Они готовят разум к занятию философией.
Частные науки у Аристотеля появляются посредством обработки накопленного опыта. Это лучше, чем единичное наблюдение, ведь неопытность рождает случай. Но частные науки не поднимаются до уровня отвлеченного знания – этим занимаются общие науки. Два вида этих наук необходимы : частные владеют опытом, но не могут находить причину и цель, а общие науки зачастую оказываются бессильны в единичных случаях из-за отсутствия практики. Но все-таки отвлеченное знание ценится выше. В ряду остальных наук философия занимает самое высокое положение, т.к. вбирает в себя предметы все их предметы. Аристотель обосновывает невозможность проявления беспредельного в родах, их причинах и целях (пример со звеньями). Поэтому и философия у него носит не такой уж и отвлеченный характер, ведь у ее предмета тоже есть границы. Он, опять же на примере со звеньями, доказывает существование причинно-следственных связей: «У беспредельного и у беспредельного вообще все части одинаково средние, вплоть до ныне рассматриваемой; так что если нет ничего первого, то вообще нет никакой причины». Критикуя Платона, Аристотель заявляет, что рассмотрение первопричин и целей – задача, которая подлежит рассмотрению только философии. И все обозначенные им науки (геометрия, астрономия и проч.) могут охватить лишь часть, но не целое.
Аристотель утверждает, что правда и ложь на прямую зависят от разделения или соединения вещей и правда на стороне объективно мыслящего человека,который считает разделенное разделенным, а соединенное соединенным. Не сами факты являются предтечьем наших понятий об истине и лжи, а с точностью до наоборот: истинность и ложь являются основой тех или иных фактов.
3.2. Часть 2 (обязательная практическая часть) 3.2.1 Название части: Человеческие природы, божественная и естественные теологии, систематизации и накопления человеческого знания, чистый разум.
У человека есть три природы, пишет Боэций: первая наделяет тело жизнью, вторая дарует способность к ощущению, а третья – разум, который и отличает человека от животного. Каждая последующая природа вбирает в себя все предыдущие. Разумная душа стремится познать вещи, но по неопытности может жестоко заблуждаться. «Поэтому, - говорит Боэций, - всякий, кто возьмется за исследование природы вещей, не усвоив прежде науки рассуждения, не минует ошибок». Именно для упорядочивания суждений и умозаключений и нужна логика. Она учит нахождению и суждению. Оба эти процесса равнозначны и важны. Таким образом, цель логики состоит в нахождении доводов и суждении о них. По отношению к философии логика является частью (наряду с теоретической и практической философией) и орудием. Частью, потому что только философия определяет предмет и задачи логики, а орудием, т.к. логика полностью направлена на исследование природы вещей и , таким образом, подчинена философии.
Но для исследования природы вещей недостаточно умения правильно строить свои суждения. Боэций говорит о необходимости упорядочивания понятий через точную классификацию любого индивидуального явления по десяти родам Аристотеля (один род субстанции и девять акциденций ): «Ибо виды существуют потому, что существуют их роды и отличительные признаки; будучи помещены в доказывающих силлогизмах, они являются причиной не только самой вещи, но и заключения». Владея искусством правильного разделения мы, абстрагируясь, рассматривать вещь, отделяя ее от другой вещи (линия тела, например) и наше мышление при этом не будет являться ложным. Боэций пишет по этому поводу следующее: «предметы такого рода существуют в телесных и чувственно-воспринимаемых вещах. Но постигаются они отдельно от чувственного, и только так может быть понята их природа и уловлены их свойства. Поэтому мы мыслим роды и виды, отбирая из единичных предметов, в которых они находятся, черты, делающие эти предметы похожими».
Суарес разделяет божественную и естественную теологию. Первая, познавая Бога, опирается на божественное откровение; последняя познает Бога в свете естественного человеческого разума. Понятие метафизики тождественно понятию первой философии, которая должна быть христианской и служить божественной теологии. Метафизические принципы должны применяться, по мнению Суареса, для подтверждения теологических истин. Но метафизика является не просто рабочей дисциплиной, она также обуславливает суть и содержание теологии: «Метафизические истины так переплетаются с выводами и рассуждениями теологии, что если исключить знание и достаточное понимание первых, то и знание последних неизбежно поколеблется, и весьма существенно». Философия же называется первой потому, что она изучает нематериальные, божественные явления, т.е. самые первые по происхождению и по значимости. Философия опережает другие науки и обосновывает их принципы. Что касается точного определения предмета этой науки, то Суарес приводит шесть различных мнений и сам же их опровергает. И определяет предмет метафизики «..сущее, как реальное сущее является адекватным предметом этой науки». Адекватный предмет должен включать в себя не только Бога и нематериальные субстанции, но и реальные акциденции («но не сущие разума и не те, которые были бы полностью per accidens»).Задача совершенной науки – показывать свойства предмета при помощи причин.
Бэкон рассматривает весь предыдущий опыт систематизации и накопления человеческого знания, а также современное состояние науки. Наука не двигается с места, т.к. люди благоговеют перед свершениями предыдущих поколений, не замечая того, что такого рода знание скорее затуманивает разум, чем проясняет его, ибо оно принадлежит людям скорее чванливым и не очень далеким, т. к. именно они умели владеть мнением народа, охочего до всего зрелищного. И наоборот, люди с боле возвышенными мыслями оставались в тени. Но прежняя наука направлена не на то, чтобы разрешать вопросы, она напротив, еще более их усугубляет, а на диспуты, которые лишь обостряют общеизвестные проблемы. И эти проблемы объявляются непознаваемыми, чтобы люди моги скрыть собственное бессилие. Главная ошибка состоит в том, что люди не обращались к истокам, к окружающей их природе с целью добротно изучить предметы, а ставя поверхностные опыты, делали ошибочные суждения и полностью увязали в неточностях чувств и ошибках разума. Что и становилось по сути, как считает Бэкон , предметом науки. Просто не стоит так возвышать возможности человеческого духа.
Новую науку Бэкон предлагает выстроить отнюдь не в поддержку старой. «В самом деле, перед этой нашей наукой стоит задача нахождения не доказательств, а искусств, и не того, - пишет он, -что соответствует основным положениям, а самих этих положений, и не вероятных оснований, а назначений и указаний для практики ». Он отбрасывает доказательство через силлогизмы и средний термин (которые математически верны, но все равно не учитывают природу значений слова) и заменяет ее индукцией. Новая индукция должна производить исключение и отбор первичных данных, чтобы не получать ложных заключений. Основанием исследования Бэкон делает опыт. Наши чувства либо слабы, либо недостоверны, поэтому надо «…чтобы чувства судили об опыте, а опыт о самом предмете».
Бэкон обозначает естественную историю не как разнообразие опытов, но как способ нахождения причин и основание для философии. Он подчеркивает, что новые, гораздо более тонкие опыты, чем ставились раньше, направлены на практическое познание, а не на сам процесс опыта. Четкое и открытое построение новых понятий и проведение опытов дает возможность увидеть ошибку в ее зародыше, повышает степень достоверности и дает знание, очищенное от предрассудков, суеты, тщеславия и тьмы заблуждения. Именно такое знание своими принципами указывает дорогу философии, является для нее колыбелью.
Декарт ценит возможность диалога с древними авторами, но не советует слишком в них погружаться, чтобы не забывать о настоящем. Изучая науки, он не может найти непреложных моментов, позволяющих абсолютно точно отличить истину от лжи: «Они превозносят добродетели и побуждают дорожить ими превыше всего на свете, но недостаточно научают распознавать их». Декарт отмечает и субъективизм, искажающий положение вещей: «Авторы всегда опускают низменное и менее достойное славы, и от этого и остальное предстает не таким, как было». Таким образом, возникает путаница. Избежать ее помогают математика, логика и геометрия, как науки, предоставляющие существующие с очевидностью объекты, точные доказательства и помогающие делать правильные выводы. Именно на основании этих трех наук, беря от них лучшее, Декарт и решает выстроить свой метод, позволяющий путем рассуждения (которому он придает огромное значение) отличать истинное отложного. Он решает отказаться от своих прежних суждений, которые не обладают истиной с очевидностью и отправляется в путешествие, чтобы на основе опыта создать новые основания для науки. Убедившись, что толпа размышляющего народа менее продуктивна в отыскании истины, чем один человек, Декарт избирает в качестве своего наставника собственный разум, подчиненный правилам его метода. В метод входят 4 правила, взятых из логики: не принимать за истинное то, что нельзя признать таковым с очевидностью; делить каждую проблему настолько частей, чтобы ее было проще разрешить; располагать свои мысли в порядке от простого к сложному; наиболее полно охватывать все проявления изучаемого предмета. Также метод сочетает в себе математические связи, представленные в пространственно-фигурном ракурсе геометрии. Достоверные начала наук должны быть заимствованы у философии. В силу воспитания и образования философия, которую выстраивает Декарт, носит схоластический характер. Впрочем, он этого и не скрывает. Если отбросить все суждения, несущие в себе хоть тень сомнения, как заведомо ложные, а также вспомнить, как сны похожи на действительность, то можно прийти к мысли об иллюзорности мира, что и делает Декарт. Но здесь остается одна твердая единица отсчета – мыслящий субъект. Отсюда и тезис «Я мыслю, следовательно, я существую». Сущностью субстанциальной природы человека, таким образом, является мышления. Душа четко отделена от тела, причем Декарт считает, что ее легче познать, чем тело. Если же мы существуем вследствие своей мысли, то и все , представляющееся нам отчетливо – истинно. Способность сомневаться говорит о несовершенстве нашего бытия, но возможность размышлять о вещах более совершенных, чем мы сами, мы могли получить только от существа более совершенного. Он вводит понятие врожденной идеи, вложенной в человека Богом считая, что из менее совершенного совершенное возникнуть не может. Таким образом, Бог, источая совершенства и сам является существом во всех отношениях совершенным. Путаница в мыслях возникает от несовершенства человека, а в представлениях нечто смутное есть причастное к небытию.
«Хотя всякое наше познание начинается с опыта, - пишет Кант, - отсюда вовсе не следует, что оно целиком происходит из опыта». Он хочет очистить догматическую метафизику от спекуляций разума. Разум, оторванный от опыта, и, следовательно, лишенный поддержки, вступает в противоречие с самим собой. Критика чистого разума «учит нас рассматривать объект в двояком значении, а именно как явление или как вещь саму по себе». Под критикой подразумевается не система науки, а метод, благодаря которому метафизика перейдет на новый уровень. Не окружающие предметы должны определять направление нашего познания, а наоборот: наш разум a priori строит систему понятий, и, тем самым, определяет предмет. Метафизика отличается от логики тем, что она должна определять свои объекты a priori, а логика просто излагает формальные правила эмпирического, либо априорного мышления. Естествоиспытатели первые поняли, что разум видит только созданное по его плану. Он подчиняет себе природу. В метафизике разум идет на поводу у всевозможных догматических построений, воспринимая предметы через их призму.
Философия у Гегеля – это мыслящее рассмотрение предмета, особый способ мышления, благодаря которому, оно становится мышлением в понятиях. Созерцая предмет, мы сначала составляем представление о нем (что некоторые уже принимают за философию и считают излишним заниматься ею), а уже потом составление понятия путем абстрактного мышления. Инструментом философии является не просто мышление, а размышление. Когда разум, отвлеченный от преходящего, рефлектирует и таким образом возвращается к своей истинной природе, упиваясь ею. Размышление содержит в себе принцип философии и вновь обретает свою самостоятельность в Новое время, только уже приложенный к многообразию явлений. Поэтому, пишет Гегель, «философией стали называть всякое знание, предметом которого является познание устойчивой меры и всеобщего в море эмпирических единичностей, изучение необходимости, закона в кажущемся беспорядке бесконечного множества случайностей, следовательно, знание, которое черпает вместе с тем свое содержание в собственном созерцании и восприятии внешнего и внутреннего, в предлежащей природе, равно как и в предлежащем духе, и в человеческом сердце ».Свой вклад в развитие философии сделали и эмпирические науки посредством опыта. Рефлектированное мышление – всеобщность – представлен в первых философских учениях. Однако, они настолько абстрактны, что их справедливо можно упрекнуть в формализме. Опыт же, останавливаясь на единичных явлениях, с помощью мысля все равно обобщает их, двигаясь , таким образом, навстречу философии. С другой стороны, он побуждает мышление перейти к этим конкретным определениям. «Воспринимая содержание эмпирических наук и снимая и снимая свойственную ему форму непосредственности и данности, мышление есть вместе с тем развитие мышления из самого себя». – пишет Гегель.
Опыт человека как таковой может рассматриваться как накопление человеческого знания, а также как современное состояние науки. Взяв за основу веру,выделяют 2 пути познания себя: познание бога и познание его в самом себе, отсюда тезис: Я мыслю - значит я чуществую, и мыслящий субъект как точка отсчёта
3.3 Часть 3 (не обязательная часть) 3.3.1 Название части:
Актуальность:
Я считаю, что каждый человек должен иметь достаточно жизненного опыта для того, чтобы уметь отличать правду от лжи. Не факты основываются на основе наших понятий об истине и лжи, а наоборот, и это стоит взять во внимание работнику сферы рекламы хотя бы потому, что каждый день приходится принимать решения или идти на уступки. Также очень важным считаю и овладение искусством правильного разделения. С помощью него мы абстрагируемся от окружающего мира с целью познать ту или иную вещь, отделяя её от другой вещи и наше мышление при этом не будет являться ложным. Взглянув на вещь по-новому, мы сможем истинно определить её выдающиеся качества и смело использовать их в рекламе данной вещи.
Крупнин Г.Н. - Археология русской философии.
В.В.Зеньковский – История русской философии
Грицанов А. - История философии. Энциклопедия
© 2007—2010 «Факультет связей с общественностью и рекламы»
При использовании материалов сайта ссылка на http://www.UralBrand.ru/ — обязательна.
e-mail: pr-ural@yandex.ru
Наш дочерний проект: профессиональный журнал о рекламе и PR «Эффективные коммуникации»
