В представленной работе выделяются позиции И. Канта, А. Шопенгауэра, В Соловьева и А. Г. Мясникова в вопросе «имеет ли человек право на ложь».Кант был первым философом, который обратился к проблеме лжи, впоследствии уже другие ученые рассматривают ее с совершенно иных позиций. И чем больше они углублялись в этот вопрос, тем больше убеждались, что нужно найти способы разрешить противоречия между академической моралью, существующей лишь в философских конструктах, и моралью реальной, которую люди применяют в жизни. Для этого они находят разные способы. Работа позволяет познакомиться с явлением лжи во многих ее аспектах, незримо присутствующих в повседневной жизни.
Введение.
Среди многих добродетелей одним из самых важных по праву счита-ется добродетель правдивости, поскольку это основа честности человека, ведь если человек позволяет себе говорить неправду, то это может означать, что у него нет какого-либо внутреннего нравственного принципа.
Заповедь гласит «Не лги!», но в реальной жизни нельзя найти челове-ка, который ни разу бы не солгал. Поэтому в современном мире кажется, что вопрос о роли и месте лжи решен окончательно, и совсем не в пользу нравст-венных добродетелей. Таким образом, можно говорить о возникновении глу-бокого противоречия между общепринятыми и повсеместно декларируемы-ми моральными принципами, и той повседневной практикой, с который каж-дый из нас сталкивается.
Цель данной работы: определить, имеет ли человек право на ложь, а так же изучить условия, в которых данное право может быть действительно. Работа позволяет познакомиться с явле¬нием лжи во многих ее аспектах, не-зримо присутствую¬щих в повседневной жизни.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
1. Провести анализ работ И. Канта, А Шопенгауэра, В Соловьева и А. Г. Мясникова.
2. Выяснить, как авторы трактовали понятие « ложь ».
3. Выделить позиции авторов в вопросе «имеет ли человек право на ложь».
4. Провести сравнение позиций авторов по данному вопросу.
Актуальность работы заключается, с одной стороны, в противоречии, которое существует между моральными, философскими принципами и их реализацией на практике, с другой, в актуальности самого понятия ложь.
Каждый день люди лгут и подвергаются обману, и это касается не только лжи в рекламе, средствах массовой информации, лжи в политике и религии, но и в обычном общении, притом даже с самыми близкими людьми.
Если говорить о рекламной деятельности, известно, что продукты, ис-пользуемые в визуальной рекламе, зачастую являются ненатуральными. Данный ход особенно характерен для телевизионных роликов. Таким обра-зом, вместо газированного напитка, сока в бокал льется оливковое масло, зе-лень обильно обрызгивается лаком для волос сильной фиксации. В совокуп-ности на экране продукты выглядят наиболее аппетитно. В данном случае представлена ложь с целью привлечения внимания покупателя к предлагае-мому товару. Именно в отсутствии честности упрекают рекламу многие кри-тики. Они утверждают, что реклама сознательно замалчивает недостатки то-варов, нанося тем самым ущерб потребителям. Таким образом, рассматривая рекламу с позиции Канта, она не может существовать в принципе, так как не-сет в себе компонент лжи.
Кант был первым философом, который обратился к проблеме лжи, впоследствии уже другие ученые рассматривают ее с совершенно иных пози-ций. И чем больше они углублялись в этот вопрос, тем больше убеждались, что нужно найти способы разрешить противоречия между академической моралью, существующей лишь в философских конструктах, и моралью ре-альной, которую люди применяют в жизни. Для этого они находят разные способы.
Рассмотрение проблемы лжи на примере работ:
«О мнимом праве лгать из человеколюбия» И. Кант,
«Метафизика нравов», глава «О лжи» И. Кант,
«Свобода воли и нравственность», глава «Две основные проблемы этики» А.Шопенгауэр,
Сочинение «Оправдание добра» В.Соловьев,
Статья Мясников А.Г. «Проблема права на ложь (прав ли был Кант?)»
«Лингвистика лжи» Вайнрих X.
Кант И. О мнимом праве лгать из человеколюбия // Кант И. Трактаты и письма. М.,1980. С. 292
Кант И. О мнимом праве лгать из человеколюбия. С. 293
Кант И. О мнимом праве лгать из человеколюбия. С. 293
Кант И. О мнимом праве лгать из человеколюбия. С. 293
Кант И. О мнимом праве лгать из человеколюбия. С. 293
Кант И. О мнимом праве лгать из человеколюбия. С. 293
Кант И. О мнимом праве лгать из человеколюбия. С. 296
Кант И. О мнимом праве лгать из человеколюбия. С. 294
Кант И. О мнимом праве лгать из человеколюбия. С. 297
Кант И. О мнимом праве лгать из человеколюбия. С. 297
Кант И. О мнимом праве лгать из человеколюбия. С. 297
Кант И. Метафизика нравов в двух частях, часть вторая. Метафизические начала учения о добродетели. Ч. 1. Гл. 2.1. О лжи//Кант И. Соч. в 6 т. Т. 4(2). М., 1965. С. 365
Кант И. Метафизика нравов в двух частях, часть вторая. С. 365
Кант И. Метафизика нравов в двух частях, часть вторая. С. 366
Кант И. Метафизика нравов в двух частях, часть вторая. С. 366
Кант И. Метафизика нравов в двух частях, часть вторая. С. 366
Кант И. Метафизика нравов в двух частях, часть вторая. С. 367
Кант И. Метафизика нравов в двух частях, часть вторая. С. 367
Кант И. Метафизика нравов в двух частях, часть вторая. С. 367
Кант И. Метафизика нравов в двух частях, часть вторая. С. 367
Шопенгауэр А. Две основные проблемы этики. Об основе морали. III.Обоснование этики, п. 17// Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. М., 1992. С. 212
Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. С. 216
Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. С. 217
Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. С. 217
Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. С. 219
Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. С. 219
Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. С. 220
Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. С. 220
Соловьёв В.С. Оправдание добра. Гл.5,У1 // Соловьёв В.С. Соч. в 2т. Т.1. М., 1990
Мясников А.Г. Проблема права на ложь (прав ли был Кант?) // Вопросы философии. 2007 №6. С. 130
Мясников А.Г. Проблема права на ложь (прав ли был Кант?). С. 130
Мясников А.Г. Проблема права на ложь (прав ли был Кант?). С. 130
Мясников А.Г. Проблема права на ложь (прав ли был Кант?). С. 131
Мясников А.Г. Проблема права на ложь (прав ли был Кант?). С. 131
Мясников А.Г. Проблема права на ложь (прав ли был Кант?). С. 131
Мясников А.Г. Проблема права на ложь (прав ли был Кант?). С. 131-132
Мясников А.Г. Проблема права на ложь (прав ли был Кант?). С. 132
Мясников А.Г. Проблема права на ложь (прав ли был Кант?). С. 134
Мясников А.Г. Проблема права на ложь (прав ли был Кант?). С. 135
Мясников А.Г. Проблема права на ложь (прав ли был Кант?). С. 136
Мясников А.Г. Проблема права на ложь (прав ли был Кант?). С. 136
Мясников А.Г. Проблема права на ложь (прав ли был Кант?). С. 137
Мясников А.Г. Проблема права на ложь (прав ли был Кант?). С. 137
Мясников А.Г. Проблема права на ложь (прав ли был Кант?). С. 137
Мясников А.Г. Проблема права на ложь (прав ли был Кант?). С. 137
Мясников А.Г. Проблема права на ложь (прав ли был Кант?). С. 138
Мясников А.Г. Проблема права на ложь (прав ли был Кант?). С. 139
Мясников А.Г. Проблема права на ложь (прав ли был Кант?). С. 139
Вайнрих X. Лингвистика лжи // Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987
Вайнрих X. Лингвистика лжи // Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987
Определить, имеет ли человек право на ложь, а так же изучить условия, в которых данное право может быть действительно.
3. Основная часть 3.1. Часть 1 (обязательная теоретическая часть) 3.1.1 Название части: Глава 1. Учение И. Канта о лжи. 1.1.Позиция А. Шопенгауэра. Глава 2. Критика В. Соловьева. 1.2. Критика проблемы лжи.
Глава 1. Учение И. Канта о лжи.
В работе «О мнимом праве лгать из человеколюбия» И. Кант отвечает на высказывание одного философа: «Говорить правду есть обязанность, но только в отношении того, кто имеет право на правду» . И в данной статье он рассматривает понятие правды, а, следовательно, и лжи, как часть права.
Автор сразу опровергает этот тезис, говоря, что «объективно иметь право на какую-нибудь правду – это значило бы допустить, что здесь, как вообще при различении «моего» и «твоего», от нашей воли зависит, чтобы известное положение было истинно или ложно; это была бы очень странная логика» .
Кант задает два вопроса: «Имеет ли человек право быть неправдивым в тех случаях, когда он не может уклониться от определенного «да» или «нет»?» и можно ли говорить неправду, если это может спасти человека от угрожающей опасности.
На первый вопрос он отвечает, что «правдивость в показаниях, которых никак нельзя избежать, есть формальный долг человека по отношению ко всякому» и это не зависит от обстоятельств и возможных последствий поступка. Даже если человеку, угрожающему мне или кому-то другому «я не делаю несправедливости, если искажаю истину» , то я все равно нарушаю долг и этим я формально делаю любое высказывание неправдивым, а значит, любому суждению уже нельзя доверять, и таким образом я учиняю несправедливость человечеству вообще. Следовательно, можно сделать вывод, что «ложь всегда вредна кому-нибудь, если не отдельному лицу, то человечеству вообще, ибо она делает негодным к употреблению самый источник права» .
Если ты говоришь правду, то правосудие не может тебя осудить, каковы бы ни были последствия твоего поступка. Но если ты лжешь, то будешь дважды отвечать перед гражданским судом: за неправду и за последствия твоего деяния. А они могут быть совершенно непредвиденными, и то, что они могут быть положительными – всего лишь воля случая. Кант лишает человека свободы выбора в данной ситуации, поскольку «правдивость (если уж он должен высказаться) есть его безусловная обязанность» .
Правдивость есть основание «всех опирающихся на договор обязанностей, и стоит только допустить малейшее исключение в исполнении этого закона, чтобы он стал шатким и ни на что не годным» .
Автор говорит, что какая бы «мнимая» опасность не встречалась, признанное истинным “a priori” никогда не должно быть опровергаемо. Опасность в данном случае понимается, как возможность совершить несправедливость, «что и случится, если я обязанность говорить правду, которая совершенно безусловна и в свидетельских показаниях сама является высшим правовым условием, стану считать условной и подчиненной другим точкам зрения» . Даже если фактически я никому не причинил несправедливость, тем не менее, я лжесвидетельствую, что хуже, потому что это есть нарушение самого правого принципа «относительно необходимых и неизбежных показаний» .
В заключительной части своей статьи Кант пишет, что высшей точкой его рассуждений можно сделать положение, что «неправдивость есть нарушение обязанности к самому себе» , но это уже область морали, а не права.
В своей книге «Метафизика нравов», в главе «О лжи» Кант касается этической стороны данной проблемы. Он рассматривает человека «только как моральное существо (человечество в его лице)» и поэтому утверждает, что ложью мы нарушаем долг перед самими собой также как и перед другими людьми.
Кант утверждает, что каждому, кто лжет, сопутствует бесчестность, что делает его «предметом морального презрения». В зависимости от этого он разделяет ложь на внутреннюю и внешнюю, так как «внешняя ложь делает человека предметом презрения в глазах других, внутренняя — а это еще хуже — в его собственных глазах» . Бывают моменты, когда человек лжет неосознанно, думая о том, что заведомо говорит истину, понимая лишь со временем, что солгал самому себе. Ложь в предоставленной ситуации начинается с того момента, когда человек начинает осознавать то, что он говорит неправду. Главный ущерб для человека в данном случае Кант усматривает в том, что «ложь есть унижение и как бы уничтожение человеческого достоинства в себе» . Он доказывает этот тезис, утверждая, что естественной целью говорящего является донести до другого то, что он думает. В таком случае ложь есть «отказ от своей личности и лишь обманчивая видимость человека, а не сам человек» .
Ложь как обман себя – нарушение логики, поскольку обманывать можно кого-то другого, «но преднамеренный обман самого себя содержит в себе, кажется, противоречие» .
Человек может пользоваться собой, как моральным существом, так и как физическим, но у второго в любом случае есть внутренняя цель, которая связывает его с моральной сутью человека, что доказывает, что он «обязан быть правдивым перед самим собой» .
Кант заявляет, что «нечестность есть отсутствие совестливости» и тем самым объясняет, как можно быть неправдивым с самим собой. Поскольку совесть – это внутренний судья человека, который рассматривается как постороннее лицо. И таким образом любое желание видится как действие и подлежит оценке. В таком случае «так как человек ставит перед собой саму по себе добрую цель, и внутренняя ложь, хотя и противоречит долгу человека перед самим собой, приобретает здесь название слабости» .
Если человек нарушает высший принцип правдивости, то ложь распространяется и на других людей.
1.1. Позиция А. Шопенгауэра.
Свою главу «Две основные проблемы этики» Шопенгауэр начинает с рассуждений о справедливости вообще и в конце затрагивает тему лжи. Он говорит, что любую категорию можно вывести из категории справедливости. Шопенгауэр делает вывод, что любая несправедливость, а, следовательно, и ложь как ее часть, «всегда состоит в нанесении обиды другому» .
Эту обиду можно нанести двумя путями: насилием и хитростью. Я могу убить другого или ограбить с помощью насилия, а могу сделать то же самое при помощи хитрости, «подсовывая его интеллекту ложные мотивы, вследствие которых он должен сделать то, чего иначе он не сделал бы» . Это и есть ложь. Ее незаконность признается только потому, что она может служить орудием хитрости «т. е. принуждения путем мотивации» .
Ложь всегда непосредственно связана с мотивацией, поскольку тот, кто лжет, чаще всего имеет мотив мотивировать другого человека в своих целях.
Высшей точкой несправедливости автор считает обман, поскольку он усматривает здесь двойную несправедливость.
Шопенгауэр находит иной выход, нежели Кант. Он утверждает, что «подобно тому, как я без несправедливости, следовательно, с полным правом могу отражать насилие насилием, точно так же, если у меня нет силы или это кажется мне более удобным, я могу пользоваться для этого также и хитростью». Таким образом, человек имеет право на ложь в целях самообороны и, следовательно, обязанностей не влечет.
Право на ложь автор дает также и тем, кто вынужден отвечать на вопросы относительно личных и деловых дел человека, «где, следовательно, мы имеем дело с излишним любопытством, причем мне может угрожать опасность не только от ответа на него, но уже и от простого его отклонения словами "этого я не скажу" как возбуждающими подозрение» . И в данном случае ложь уже становится необходимостью – это меры против возможного злого умысла.
Такая точка зрения позволяет нам избежать противоречия «между моралью, которая преподается, и моралью, которая повседневно практикуется даже самыми честными и хорошими людьми» .
«Сама по себе ложь - очень опасное оружие» , поэтому кроме обозначенных случаев всякая ложь будет несправедливостью. И в данном случае справедливость будет правдивостью по отношению к каждому.
Есть также случаи, когда ложь является обязанностью человека, благородная ложь. Так, например, врачи или же те, кто берет на себя чужую вину.
Шопенгауэр открыто критикует Канта, находя иные основания для того, почему ложь считают позорной. Он рассматривает этот вопрос с исторической точки зрения. Шопенгауэр вспоминает, что по рыцарскому кодексу «упрек во лжи признается настолько тяжким, что его можно смыть, собственно, только кровью сделавшего его» . Но здесь не затрагивается принцип справедливости, поскольку насилие не считалось таким позорным, как обман, и, более того, право основывалось на насилии. Это доказывает только то, что тот, кто прибегает ко лжи не имеет достаточно силы и мужества для его применения. «Всякая ложь свидетельствует о страхе - вот что делает ее позорной» .
Глава 2. Критика В. Соловьева.
В своем сочинении «Оправдание добра» Владимир Соловьев затрагивает тему правдивости. Он утверждает, что это одна из самых важных добродетелей, поскольку она присутствует только в человеке, «ибо, в точном смысле, она возможна только для существа словесного» , а также она представляет особую роль для общественной нравственности.
Возвращаясь к способности человека говорить, автор отмечает, что «слово есть орудие разума для выражения того, что есть, что может и что должно быть, т.е. правды реальной, формальной и идеальной» . Речь - способ общения между людьми и «выражение человеческой солидарности» . И в данном случае Соловьев поддерживает точку зрения Канта, говоря о том, что приведенное выше описание подходит только для правдивого слова, а слово, которое служит корыстным целям для выражения неправды, будет нарушением человеческих прав.
Соловьев делает вывод, что у правдивости есть два важных основания: «во-первых, в человеческом достоинстве самого субъекта и, во-вторых, в справедливости, т.е. в признании права других не быть обманываемыми мною, поскольку я сам не могу желать, чтобы меня обманывали» . Поскольку ложь постыдна для самого лгущего и опасна для общества.
Автор признает, что само по себе правило не лги, как то, что не допускает исключений ни в коем случае, поскольку здесь под ложью подразумевали бы противоречие «не только правде реальной и формальной, но также и преимущественно правде идеальной, или чисто-нравственной (тому, что должно)» .
Но он видит противоречия в теориях философов, поддерживающих эту идею в том, что они произвольно ограничивают «значение правды (в каждом данном случае) одною ее реальною или, точнее, фактическою стороной, в отдельности взятою» . И это приводит к дилемме. Соловьев приводит пример, идущий от Канта: «Когда кто-нибудь, не имея других средств помешать убийце, преследующему свою невинную жертву, скроет преследуемого у себя в доме и на вопрос убийцы, не находится ли здесь такой-то, ответит отрицательно, а для большей убедительности “отведёт ему глаза”, указав на совсем другое место» . Есть два варианта оценки этого поступка: либо человек поступил согласно своему нравственному долгу, либо нет. В первом случае эта заповедь оказывается не безусловным и неоспоримым принципом, а во втором человек самим своим помыслом может и обязан стать соумышленником убийцы.
Соловьев приводит как пример такую точку зрения теории Канта и Фихте. Они утверждают, что «в подобных обстоятельствах ложь была бы непозволительна, что, следовательно, спрашиваемый обязан был исполнить долг правдивости, не думая о последствиях, которые (будто бы) не лежат на его ответственности» . В противоположность им он ставит тех, кто полагает, что нравственность все сводит к чувству симпатии и принципу альтруизма, и здесь ложь позволительна и во спасение даже обязательна. Но Соловьев не признает правды ни за одними, ни за другими.
Чтобы объяснить свою позицию, Владимир Соловьев начинает с анализа самого понятия лжи. Он говорит, что оно обычно понимается так, как будто оно имеет только один смысл. Следовательно, если неверна посылка, то и вывод может быть только ложным.
«По формальному определению ложь есть противоречие между чьим-нибудь изъявлением о некотором факте и действительным существованием или способом существования этого факта» . Но это определение не совсем относится к нравственности, поскольку любой человек может ошибаться, а ошибку за ложь никто не считает.
«Ни противоречие между словами и действительностью, ни противоречие между мыслями и действительностью не составляют лжи в нравственном смысле» . Тогда ложь может заключаться в воле – в намерении солгать, но это невозможно, потому что ложь сама по себе не бывает намерением, так как она всегда служит для достижения чего-то.
Такие два вида лжи как хвастовство и надувательство не так страшны, как «ложь из презрения к человечеству» , поскольку именно она безнравственна из-за того, что она есть нарушение прав обманываемых.
По мнению Соловьева, ложь нельзя брать отвлеченно как речевой акт, стоит рассматривать его вместе с остальными обстоятельствами. Если вернуться к тому примеру с убийцей, то мы заметим, что «преступный замысел нам известен» , поэтому его вопрос фактически означает просьбу помочь в его деле. И тогда точный ответ на него с нравственной точки зрения был бы пособничеством в убийстве.
Соловьев согласен здесь с теми, кто говорит о нарушении права, но нельзя впадать в ошибку и смешивать «требование преступного пособничества с правом слышать истину от знающего» .
Для этой дилеммы можно найти и религиозное решение. «Если существует свыше данная заповедь «не лги», то мы, безусловно, обязаны ее исполнять, возлагая последствия на волю Божию» . Но с другой стороны, такой заповеди, по сути, не существует, а вот «заповедь жертвовать за ближних самою душою своею» не только прописана, но и требует исполнения.
Можно сказать правду, а потом молить Бога о чуде? Но это нелепо и нечестиво, поскольку это недоразумение разрешается гораздо более простым способом.
Возвращаясь к этимологии слова «ложь», Соловьев отмечает, что нужно различать понятие ложного и лживого. «В нашем примере ответ на вопрос убийцы, несомненно, ложен, но осуждают его как лживый, ибо формальная ложность чьих-нибудь слов сама по себе к нравственности не относится и ее осуждению подлежать не может» , в то время как лживость подлежит нравственному осуждению.
«Формально-ложное заявление, т.е. противоречащее тому факту, к которому оно относится, не всегда есть ложь в нравственном смысле, или проявленная лживость, а становится таковою, лишь, когда происходит из дурной воли, намеренно злоупотребляющей словом для своих целей» . В этом вопросе мы видим дихотомию сущего и должного, поскольку осуждается только противоречие воли должному, а не фактам. «Должное же, необходимо и вполне определяемое в трех отношениях – к тому, что ниже нас, что подобно нам и что выше нас, сводится к трем требованиям: подчинения низшей природы духу, уважения прав подобных нам существ и всецелой преданности Высшему началу мира» . Дурное проявление воли может существовать только при нарушении одного из этих принципов, «т.е. когда воля утверждает или принимает что-нибудь постыдное (в первом отношении), или что-нибудь обидное (во втором), или что-нибудь нечестивое (в третьем)» .
2.1. Критика проблемы лжи.
Мясников начинает статью с того, что дает определение лжи. Он говорит, что это «сознательное искажение реального положения ве¬щей, упуская при этом из виду цель и средства этого коммуникативного акта» . Он также определяет ее цель – «ввести другого человека в заблуждение, состояние мнимого знания» - и средства – изначально ложные суждения, умолчание и сокрытие и «подме¬на достоверной информации» .
Автор также раскрывает свое понимание ключевого понятия «право на ложь». Для него оно означает право на произнесение заведомо ложных сообщений, причем индивид в таком случае не несет никакой ответственности за это. Но для существования такого права необходимо условие. Мясников утверждает, что для появления такого права мы должны признать возможность вынужденной, а ложь должна быть «эффективным и морально оправданным средством» для достижения собственного и чужого блага.
Вполне очевидно, что против выдвинутого Кантом долга правдивости выступает здравый смысл. И эту точку зрения отстаивает Йене Тиммерманн. Он спрашивает "Действительно ли дан неограниченный долг прав¬дивости?". Главной ценностью моральных суждений он полагает возможность использовать их каждым человеком. И в таком случае «кантовский безусловный долг правдивости не будет подлинной моральной обязанностью, ведь его исполнение очень затруднительно для большинства людей» .
По его мнению, «ложь во спасение» возможна, но для ее использования необходимо три условия. «Во-первых, мы должны знать, что злоумышленник, который ищет человека N, именно убийца. Во-вторых, мы должны знать, что человек N невиновен. В-третьих, мы должны знать об эффективности лжи как надежного средства спасения другого человека» .
Если не исполняется хотя бы одно из этих условий, то может получиться «во-первых, солжем человеку, никак не проявив¬шему своей агрессивности. Во-вторых, в случае виновности человека N мы можем помочь преступнику, укрывая его в своем доме и обманывая преследователя. В-третьих, о чем и говорит Кант в своей статье против Констана, мы не можем однозначно предвидеть, как поведет себя человек N, оказавшись в нашем доме, и поверит ли злоумышленник нашим словам» .
Но Мясников замечает в рассуждениях Тиммермана некоторые недостатки: «Во-первых, сама претензия на знание указанных трех условий в ситуации L неоправданна, а во-вторых, претензию осуществляет здравый смысл» .
Владимир Соловьев поддерживает категорический императив Канта, но немного изменяет его формулировку. Кант считает, что человека нужно рассматривать не только как средство, но и как цель, а Соловьев утверждает, что о нем нельзя думать как о средстве, только как о цели самой по себе.
Соловьеву приходится признать, что вынужденная неправда, нацеленная на благо человека – не ложь, «так как моральное намерение оправдывает неправду по отношению к убийце и допускает ее в качестве всеобщего правила» .
Мясников задает вопрос, отражающий всю проблему: «может ли доброе намерение - спасти жизнь другого - (мотив и цель поступ¬ка) нейтрализовать негативные качества лжи (как средства)?» . И Кант отвечает на него отрицательно – «субъективное намерение имеет иное моральное качество, чем допускаемое ради него действие, а следовательно, эмпирический результат, скорее всего, не совпадет с намерением» .
В "Лекциях по этике" (1760-х гг.) Кант выделяет негативные свойства лжи: «Во-первых, ложь подрывает доверие людей друг к другу и душит любозна¬тельность, препятствуя развитию всех человеческих способностей и задатков. Во-вторых, ложь нарушает "право челове¬чества", т.е. право других людей на законное обладание некоторой "собственностью". В-третьих, ложь по определению приводит к потере достоинства. Говоря неправду, человек превращает себя в средство собственных прагматических устремлений, что противоречит категорическому императиву» .
Нельзя не заметить, что здесь моральная обязанность противоречит материальным желаниям людей и «необходимость признать некоторые исключения в исполнении долга правдивости, что, по сути, допускает право на ложь» .
Затем Кант в "Метафизике нравов" находит решение этой проблемы, «отнеся правдивость к долгу человека перед самим собой как моральным существом, а ложь к соответствующему пороку» .
Э.Ю. Соловьев в книгах "И. Кант: взаимодополнительность морали и права" и "Ка¬тегорический императив нравственности и права" утверждает, что ради сохранения правовой общности любая ложь должна быть устранена. Он утверждает, что изначально любое общество полагает своих членов как "минимально моральных", «т.е. готовых заведомо и категориче¬ски запретить себе любые формы обмана» . И тогда долг правдивости является "предусловием" общественного договора «которое выводится Кантом из сильной вер¬сии категорического императива права» .
Кант полагает, что только формальный принцип может быть основанием долженствования, поэтому таким основанием будет правило правдивости, а не принцип человеколюбия.
Мясников приводит еще одно исследование кантовских рассуждений – мысли Георга Гайзмана по этому поводу. Он расписал его рассуждение на несколько этапов:
«1. Право человечества есть право на всеобщую законную гармонизацию внешней свободы всех.
2. Договоры являются необходимым условием возможности такого законного со¬гласования внешней свободы людей.
3. Ложь как закон отнимает у договоров их законную возможность.
4. Поэтому мнимое право на ложь исключает законную согласованность внешней свободы всех и поэтому является нарушением права человечества» .
Единственная лазейка против долга правдивости – это «публичный и обоснованный отказ от общения» , который «во-первых, соответствует морально-правовой нор¬ме "не лги". Во-вторых, он необходимо следует из фундаментальной правовой обязан¬ности. В-третьих, он незаменим как средство морально-правового воспитания тех, кто злоупотребляет сво¬ей свободой и недостаточно уважает чужую. В-четвертых, он опосредует реализа¬цию безусловного морально-правового требования практического разума "всегда быть правдивым" и снимает остроту противоречия между требованием долга и есте¬ственным стремлением к счастью» .
Мясников делает вывод, что к желанию помочь другому человеку надо относиться серьезно, поскольку это может перейти в насилие или опекунство, что противоречит свободе человека.
Еще один исследователь поставил объектом своих изысканий ложь – Вайнрих в своей работе «Лингвистика лжи». Но он рассматривал это понятие с токи зрения семантики, а не этики в чистом виде.
Он утверждает, что смысл предложения образуется из значений слов, которые в свою очередь зависят не только от их понимания по отдельности, но и от контекста.
Вайнрих полагает, что «Понятия находятся не перед языком в мышлении (уж не знаю, как оно уродилось независимым от языка), а внутри языка, точнее: в некотором конкретном языке, а еще точнее: в предложениях этого языка. Они более строги, чем изолированные слова, и менее строги – по большей части,- чем обыденные слова в текстах и ситуациях. их относительная строгость оказалась пригодной в науке» .
Автор рассматривает такое выражение как «лживые слова». Он доказывает, что, если заглянуть глубже, по сути лживые понятия, поскольку сами по себе слова не мыслятся без контекста и следовательно, лгать не могут.
Исходной точкой своих рассуждений Вайнрих делает утверждение Августина, что ложь – это «сказанное с желанием сказать ложь». Это несомненно правда, но в душу человеку мы заглянуть не можем. В таком случае надо искать другой выход.
Он полагает, что ложь может быть только в двух видах: то, что произнесено, то есть ложное, и непроизнесенное, что можно назвать не истинное.
И как же тогда разрешить противоречие? «Только если обращаться с подуманным как со сказанным, можно усмотреть противоречие между сказанным и подуманным, а значит установить факт лжи и указать на нравственную ошибку» .
Кант лишает человека свободы выбора в даннойм вопросе, поскольку «правдивость (если уж он должен высказаться) есть его безусловная обязанность.Если человек нарушает высший принцип правдивости, то ложь распространяется и на других людей.
По мнению Шопенгауэра, человек имеет право на ложь в целях самообороны и, следовательно, обязанностей не влечет.
Право на ложь автор дает также и тем, кто вынужден отвечать на вопросы относительно личных и деловых дел человека, «где, следовательно, мы имеем дело с излишним любопытством, причем мне может угрожать опасность не только от ответа на него, но уже и от простого его отклонения словами "этого я не скажу" как возбуждающими подозрение» . И в данном случае ложь уже становится необходимостью – это меры против возможного злого умысла. Есть также случаи, когда ложь является обязанностью человека, благородная ложь. Так, например, врачи или же те, кто берет на себя чужую вину.
Такая точка зрения позволяет нам избежать противоречия «между моралью, которая преподается, и моралью, которая повседневно практикуется даже самыми честными и хорошими людьми».
3.2. Часть 2 (обязательная практическая часть) 3.2.1 Название части: -
-
-
3.3 Часть 3 (не обязательная часть) 3.3.1 Название части: -
-
-
Заключение.
Итак, мы выяснили, что при заметном различии позиций, все авторы, несомненно, согласны с взятым за основу утверждением о том, что заповедь «не лги» - важная составляющая общественной морали и нравственности любой цивилизованной культуры. Однако интерпретация заповеди и её со-гласование с реальной жизнью – вот то, в чем они не могут прийти к одно-значному мнению.
С одной стороны, в философской мысли произошёл переход от риго-ристической позиции Канта через более глубокий анализ Шопенгауэра, все еще не решающегося опровергнуть данный принцип, к Соловьеву, который ищет в глубинах человеческих отношений более сложные связи.
С другой стороны, современные философы в основном поддерживают или критикуют уже существующие теории. Только некоторые продолжают работать над данной проблемой, но уже в русле постмодернизма, то есть пы-таются найти ответ в смысловых или языковых системах.
Несмотря на то, что проблема лжи интересовала многих философов и некоторые из них нашли для себя ответ на вопрос о ее возможности, первым, кто четко поставил данную проблему, был, конечно, Иммануил Кант, кото-рому удалось вписать свою концепцию в общую теорию о моральном дол-женствовании.
В то же время с точки зрения реального взгляда на жизнь позиция Шопенгауэра кажется наиболее оправданной, поскольку он берёт за основу своих рассуждений инстинкт самосохранения человека, так как при приме-нении грубой силы к нам, мы всегда постараемся дать отпор. Тоже самое действует и в случае с обманом. Таким образом, автор не скрывает своего не-гативного отношения ко лжи, но также отмечает, что бывают случаи, когда ее применение необходимо для сохранения своей или чьей-то жизни. Анализ Шопенгауэра более глубокий и менее категоричный, нежели чем у Канта, по-тому что в отличие от последнего он пытался преодолеть противоречие меж-ду идеальным миром и реальной жизнью.
Список используемой литературы
1. Вайнрих X. Лингвистика лжи // Язык и моделирование социального взаимо-действия. М., 1987
2. Кант И. Метафизика нравов в двух частях, часть вторая. Метафизические начала учения о добродетели. Ч. 1. Гл. 2.1. О лжи//Кант И. Соч. в 6 т. Т. 4(2). М., 1965
3. Кант И. О мнимом праве лгать из человеколюбия // Кант И. Трактаты и письма. М.,1980
4. Мясников А.Г. Проблема права на ложь (прав ли был Кант?) // Вопро-сы философии. 2007 №6
5. Соловьёв В.С. Оправдание добра. Гл.5,У1 // Соловьёв В.С. Соч. в 2т. Т.1. М., 1990
6. Шопенгауэр А. Две основные проблемы этики. Об основе морали. III.Обоснование этики, п. 17// Шопенгауэр А. Свобода воли и нравствен-ность. М., 1992
© 2007—2010 «Факультет связей с общественностью и рекламы»
При использовании материалов сайта ссылка на http://www.UralBrand.ru/ — обязательна.
e-mail: pr-ural@yandex.ru
Наш дочерний проект: профессиональный журнал о рекламе и PR «Эффективные коммуникации»
